Легендарный штурм
Измаильская крепость своим видом (высота укреплений до 20 метров и выше), необъятными размерами и мощью вызывала страх и трепет у тех, кто ее видел. Наверное, не случайно штурм был назначен Суворовым на 5.30 утра. В декабре это была ночь, войска шли на штурм в темноте и лишь вспышки пушечных и ружейных залпов освещали штурмующим путь.
Легендарный штурм
(Продолжение. Начало в номере за 6 ноября 2010 г.)
Измаильская крепость своим видом (высота укреплений до 20 метров и выше), необъятными размерами и мощью вызывала страх и трепет у тех, кто ее видел. Наверное, не случайно штурм был назначен Суворовым на 5.30 утра. В декабре это была ночь, войска шли на штурм в темноте и лишь вспышки пушечных и ружейных залпов освещали штурмующим путь. Позже участник штурма напишет: "Глядя при дневном свете и в спокойном состоянии духа на те места, по которым мы взбирались и опускались в ночную темноту, мы содрогались и не хотели верить своим глазам". Назначая начало штурма на столь ранний час, Суворов проявил себя не только как опытный полководец, но и психолог.
Известный английский поэт Байрон писал об Измаильской крепости:
"Тот город - Измаил. На левом берегу
Протока левого стоял он над Дунаем.
Дома восточные, но крепость, не солгу, -
Перворазрядная: второй такой не знаем."
Прибыв к Измаилу 2 декабря, Суворов осмотрел крепость, собрал сведения и понял, что задача у него гораздо более сложная, чем он предполагал ранее. Крепость была первоклассная ("крепость без изъянов") и защищала ее целая армия (35 тыс. чел.), кроме этого здесь размещались гарнизоны ранее сдавшихся турецких крепостей: Килии, Хотина, Аккермана - они были посланы в Измаил для искупления своей вины, причем, был издан фирман (указ султана), грозивший смертной казнью за повторную сдачу.
Под Измаилом были сосредоточены 31 тыс. российских войск, среди них более 13 тыс. казаков вооруженных частью только пиками. Осадной артиллерии не было, полевая же артиллерия имела ограниченное число боеприпасов. В продовольствии ощущался крайний недостаток, который пополнить было невозможно из-за зимних условий и недостатка времени, больных было много. Вообщем, положение дел было неутешительное. Войска были непривычны к осадным действиям, плохо обучены, голодны и разуты. В успехе предстоящей операции Суворов уверен не был. Об этом он сообщает Потемкину: "Обещать нельзя, божий гнев и милость зависят от его провидения". И тем не менее на штурм он решился.
Подготовка к штурму шла немногим более недели (8 дней). История не знает случаев, когда к такому грандиозному предприятию армия готовилась бы так мало времени. А фактически подготовка была закончена еще раньше - 7 декабря, т.е. через 5 дней после прибытия к Измаилу. Суворов писал Потемкину: "Уже бы мы и вчера начали, если бы Фанагорийский полк сюда прибыл".
Обе противоборствующие стороны были настроены на решительную победу. Суворов перед штурмом сказал: "Два раза русские подходили к Измаилу и два раза отступали! Теперь в третий раз остается нам только взять город либо умереть". Не менее решительно высказался о предстоящей битве один из турецких пашей: "Скорее Дунай остановится в своем течении, и небо упадет на землю, чем сдастся Измаил".
Битва была жестокой и кровопролитной. По словам современников, штурм отличался "нечеловеческим упорством и яростью турок, т.к. они знали, что пощады им не будет. Это упорство безнадежного отчаяния могло быть сломлено только крайним напряжением энергии атаковавших. Храбрость русских войск под Измаилом дошла как бы до совершенного отрицания чувства самосохранения".
Приведу лишь несколько таких примеров.
Секунд-майор Леонтий Неклюдов, командовавший стрелками, первый бросился в ров, а потом на вал, храбро отбил у неприятеля пушки, был ранен в руку пулей навылет, но продолжал бой. Позже был ранен копьем в грудь, но выбыл из строя только тогда, когда получил очередную (третью) рану в ногу и потерял сознание от полученных ран.
Еще один пример проявленного мужества русских солдат. Премьер-майор, князь Шаховский, невзирая на сопротивление противника, с солдатами занял батарею, затем полез в амбразуру и, сражаясь саблею, лишился левой руки, но в разгар боя, не чувствуя этого, продолжал сражение. Когда же получил в голову серьезную рану, от которой, обессилев, упал и потерял сознание, только тогда выбыл из боя.
(Продолжение следует)
Людмила Милева,
зам.директора по научно-исследовательской работе
Мемориального парка-музея "Крепость"
Увага! Використання публікацій ВД «Кур'єр» у спільнотах соцмереж та ЗМІ без зазначення автора и назви видання ЗАБОРОНЕНО!
Поділитися новиною
Слідкуйте за новинами у інформаційних пабліках "Курьера недели":
