Через месяц исполнится год, как нет с нами удивительного, многогранного, работящего, красивого, волевого и дружелюбного человека, обладателя недюжинного аналитического ума - Василия Афанасьевича Курячего. Он был лириком,человеком философских размышлений, по признанию его коллег по аграрному сектору в Измаильском районе, - агрономом от Бога. С детства впитал в себя народное мировосприятие, оно и укрепило его поэтическую индивидуальность.
Агроном Курячий знал все существующие ныне (и некогда существовавшие!) виды и сорта сельскохозяйственных культур – полевых, садовых, огородных. Отлично понимал, правильно ли развиваются растения, хороша ли почва, чего не хватает в ней для нормального роста растений. Внимательно исследовал условия, в которых находятся посевы, определял критерии тепла, влаги, атмосферного давления, способы обработки почвы, оптимальность удобрений. Работа шла и научная, и производственная. Организовывал ее в нескольких колхозах Бессарабии, в том числе и в знаменитом «Маяке» Красноокнянского района, которым тогда руководила Мария Шолар, дважды Герой Социалистического Труда.
Вместе с тем, Василий Афанасьевич запросто мог взять вилы в руки и помочь заготовителям кормов укладывать сено/солому на зимовку скоту, на попутке добраться до районного управления сельского хозяйства, чтобы вовремя сдать отчет. Простой, открытый, инициативный.
...В детстве маленький Вася подвергся тяжкому испытанию - осиротел в шестилетнем возрасте. В детском доме, а это были послевоенные годы, много горевал, плакал. Учился жить самостоятельно под руководством не всегда сердечных воспитателей.
И как вспомню то горькое детство,
Станет грустно и больно – до слёз.
Тяжелое детство, возможно, и сделало смышленого мальчика с великолепной памятью сильнее и напористее тех, кто рос в семьях.
Но какое достижение может быть теплее материнских объятий?! Каждому хочется родного материнского тепла. Ох, не было его у белоголового Василька!
В 21 год он напишет оду материнским рукам. Там есть такие строки:
Трудно без материнской ласки,
Нелегко ее знать от других,
Только в памяти, словно в сказке,
Уголок для тех рук дорогих.
Василий Курячий ощущает себя микрокосмом. Впечатления и ощущения идут от природы и людей - макрокосма.
Роща. Березы глядят, наклоняясь,
Паре влюбленных во след.
Парень, быть может, в любви объясняясь,
Ждет с нетерпеньем ответ.
Девушку нежно он обнимает,
Смотрит в глаза ей всерьез,
Белые нити месяц вплетает
В длинные косы берез…
Войти в литературный мир этому человеку помешала природная скромность. Писал только для себя да для самых близких друзей. Потому сын и нашел заветную тетрадь только после смерти отца. Читая эти пожелтевшие от времени страницы стихов, знакомясь с творческим путем нашего земляка, можно смело сказать, что он всегда был верен себе в главном — в стремлении постичь сложные судьбы людей. Пишет об этом свежо, искренне.
Зашумели весенние ветры,
Протрубили зиме отбой,
Я считаю сейчас километры,
Разделившие нас с тобой…
Между нами леса и горы,
Колосистая целина,
Необжитых степей просторы –
Почти вся большая страна.
Каждый день ставил бы Богу я свечи -
Если бы был и мог помочь!
Нам устроить за это встречу -
По две в день я поставить не прочь!
Драматизм мироощущения, напряженные поиски истины, ошибки и слабости — это все грани лирического таланта Василия Афанасьевича, кстати, сумевшего победить зеленого змия, заползшего к нему в душу на какое-то время.
Обещают мне очень многое,
Но всё это - одни слова…
Закручинилась, опустилась
Удалая моя голова.
Но нельзя назвать это слабостью –
Это просто упадок сил:
Я устал без любви, без радости,
От тоски, что в себе носил.
Прояснения же не видно,
И, бывает, по целым ночам,
Над стаканом сижу. Но обидно
Жизнь разменивать по мелочам.
Особая тема для выпускника детдома - дружба. В отличие от любви, она, если истинная и искренняя, более благородная: лишена интриг, различных ухищрений для завоевания расположения. Доверительность, обоюдная поддержка, понимание - это волнует и вдохновляет поэта. Ему часто хочется вернуться в прошлое и вновь испытать те чистые чувства.
Колеса стучат и стучат,
Я слушаю их невольно,
И хочется вдруг закричать:
Каждый звук отдается болью.
Речушка вдали за окном,
Березки стоят – две подруги.
Но мысли сейчас об одном –
О жизни, о дружбе, о друге.
Верным друзьям можно довериться в самые горькие минуты, и только они всегда откликнутся.
В разлуке тревожнее сердце забилось,
Тебе на прощанье я слово даю:
Рассчитывать можешь на помощь мою.
Ты знаешь ведь, Толик, забыть трудно в жизни
Пожатие дружеских, ласковых рук.
И так же, как верен останусь Отчизне,
Так был и останусь твой верный я друг.
х х х
Помнишь ты, Вася, детдом в Бакаивске?
Случайно нас судьба туда занесла.
И дружба большая в то детское время
Как братьев родимых нас там обняла.
Ведь помнишь ты, Вася, как мы подружились,
Как стали друг друга как братья любить?
И правда же, Вася, скажи мне открыто,
Какое хорошее слово – дружить…
В последние годы жизни все чаще звучит мотив грусти, сожаления о растраченных силах. Порой веет и безысходностью - творчество пришлось на крутые повороты истории.
Кто же я в этом мире развратном,
Мире, полном обмана и лжи?
Просто я существо. Но отрадно
Знать, что жизнь я еще не прожил.
Что энергии полон кипучей,
Что любить я еще не устал,
Что вчера под осеннею тучей
Я любимую целовал…
В лирике Василия Курячего выражено всё, что составляет душу его творчества: биение беспокойного и нежного сердца. Стихи воспринимаются как глубокое и искреннее признание их автора, который не просто веровал в существование узловой завязи человека с миром природы, а сам чувствовал себя и был ее частью. Это религия его мыслей, выраженная в поэтическом слове, в которых много поучительного.
Василий Курячий
Золотоношский старенький вокзал -
Замызганный. Щербатые ступени,
В потёках копоти окошечки-глаза...
Пред ним готов упасть я на колени!
Я снова вижу этот уголок:
Округлый палисадничек, как глобус,
Буфет, бокалы, пиво, пены клок,
Времён Петра голубенький автобус.
Родной и близкий старенький вокзал,
Обшарпанный, давно забытый Богом.
Он горек мне, как друга с щёк слеза.
Он дорог мне, как поцелуй в дорогу.
Мой самый верный жизненный причал -
Он все, как есть, бесстрастно принимал.
Вот сколько раз уже меня встречал,
Руками друга крепко обнимал.
Вокзал, вокзал! Меня ты исцелял
Как жаждущего вдруг родник в дороге.
Я на твоем перроне оставлял
Друзьям свои сомненья и тревоги.
Здесь тихим счастьем полнилась душа
Иль наполнялась радостью кричащей.
Здесь я мужал, здесь глубже я дышал,
И сердце билось радостней и чаще.
Меня ты непременно провожал,
Как жизнь - простой, задумчивый и строгий.
И будто бы сквозь дождь чуть-чуть дрожал:
Желал счастливой жизни и дороги.
Вокзалов лучших по стране не счесть -
С колоннами, лепными потолками.
Но ты мне дорог вот таким, как есть,
С надёжными друзей моих руками.
Проходят дни и пролетят года.
Тебя снесут, не чтя твои заслуги...
Но приезжая, верь мне, я всегда
Склонюсь в молчанье, как перед павшим другом.
х х х
Говорят, нет в разлуке теплей ничего,
Чем письмо получить от подруги.
Почему же сегодня от письма твоего
Вдруг повеяло северной вьюгой?
И откуда ты только взяла те слова,
Всякой этики нормы нарушив?
Те слова, от которых шумит голова,
Те слова, леденящие душу?
Я читал то письмо, свою долю кляня,
А на сердце одна лишь усталость...
Неужели в душе у тебя для меня
Уж ни капли тепла не осталось?
Ведь когда-то могла ты с душой написать,
Потому что, быть может, любила.
А сейчас вот читаю, и нет ничего,
Чтоб напомнила, как мы дружили.
И я все же сейчас благодарен тебе.
Благодарен за то, что не скрыла,
Сколько злости и желчи ты носишь в себе,
Сколько грубой, неженственной силы!
Тебя всякой я видел, шутя и любя,
Но такой разъяренной и грубой...
Первый раз я сегодня увидел тебя.
Первый раз тебя видел я глупой.
х х х
Дни надежд улетели напрасно,
Забирается в сердце тоска.
И желаю сегодня я страстно,
Чтоб была рядом друга рука.
Чтоб ее тепло я почувствовал,
Рассказать наболевшее смог...
Эх, в груди что-то давит бесчувственно,
Подступает к горлу комок.
Так и тянет залечь на диване
И заплакать. По-детски, навзрыд.
Сердце ведь у меня не из камня,
Да и сам я от чувств не закрыт.
Только слёзы ведь не утешают,
И не легче на сердце от них,
Они жить и верить мешают...
До чего ж головой я поник!
Разучился держать ее гордо.
Эх, как гордость вернуть хочу!
Но все чаще бреду по городу -
Ноги пьяные волочу.
Я не знаю, чем это кончится:
Или выпрямлюсь, или свалюсь?
Только все же верить не хочется,
Что я пьяницей становлюсь.
У меня же ведь силы много,
Её правильно повернуть
И иную избрать дорогу,
А не в этой грязи тонуть.
Да! Я так, пожалуй, и сделаю.
Мне никто не мешает теперь.
Юность валится грушей спелою,
Зрелость властно стучится в дверь.
Не смирюсь я с создавшимся мнением:
Ещё честью своей дорожу.
Не хочу больше плыть по течению,
Своё русло я проложу!
Оно будет прямым и широким,
И под силу одним мечтам,
А прошедшее будет уроком
Для всех тех, кто остался "там".
Дни все так же летят напрасно,
Но уходит из сердца тоска.
И желаю сегодня я страстно,
Чтоб была рядом друга рука!
х х х
Ти забула мене,
Ти ніколи мене не кохала?
Ти не знала, мабуть,
Як закохане серце щемить....
Ти навіки пішла,
А коханню і вічності мало.
А у мене була тільки мить.
Ти пішла і навік,
Тільки я все ходжу опівночі,
Все ходжу на той шлях,
Наче хочу все знову почать.
Подаруй же ще мить,
Подаруй же ще погляд дівочий,
Бо я вмію кохану любить!
Ти забула мене,
Ти ніколи мене не кохала,
Ти не знала, мабуть,
Як закохане серце щемить.
Ти навіки пройшла,
А коханню і вічності мало,
А у мене була тільки мить...
Читала и размышляла над стихами Василия Курячего
Ольга Денисова