Рождество в Орловке: языческая “дедовщина” в православном селе

Во-первых, уникальность этого обычая заключается уже в том, что орловчане, будучи православными, отмечают Рождество по католическому церковному календарю, то есть    25 декабря. А, во-вторых, местный вариант праздника самым причудливым образом сочетает в себе христианские и языческие традиции, причём вторые, без сомнения, сохранились с глубокой древности (есть версия, что древний элемент связан с днём зимнего солнцестояния, когда отмечался языческий Новый год).

Орловский обряд является совершенно особенным ещё и потому, что это – тот редчайший случай, когда хранителями многовековой традиции выступают молодые люди. Именно они берут на себя роль организаторов и главных участников действа. В данном случае нет никаких сценариев, режиссёров или руководителей извне – обычай живёт на условиях самоорганизации, и потому его можно назвать подлинно народным праздником. Жители села проводят свой обряд не для туристов и не для властей, а для себя. Вот почему праздник каждый год получается живым, подлинным и в чём-то даже спонтанным. Орловский феномен – настоящая находка для этнографов и всех, кто интересуется народной культурой. 

Вкратце необходимо отметить, что в ходе празднования Орловка условно делится на две части (это     деление также обусловлено исторически). Накануне Рождества на каждой половине села собираются парни, в большинстве своём отслужившие в армии. Они облачаются в «дембельскую» военную форму, в том числе морскую. Никто уже не помнит, откуда пошёл этот «дресс-код», однако военная форма остаётся обязательным атрибутом обычая. 

Каждая из двух «армий» делится на две группы – чата маре (большая группа) и чата Мошул (группа Мошула; в неё допускаются ребята, не служившие в армии). Именно Мошул, что в переводе с молдавского означает «дед», является центральным и наиболее колоритным персонажем обряда. Юноша, избранный на эту роль, одевается в маску, похожую на костюм доисторического шамана. Маска сделана из выделанных козьих и кроличьих шкур, она украшена разноцветными лентами и прочими аксессуарами. На поясе «Деда» укрепляются колокольчики, которые обычно висят на шеях овец и быков. Когда Мошул бежит или пляшет, то издаёт характерный звон. 

Местные жители уверены, что главный герой праздника своим ужасным видом отпугивает злых духов. С этой же целью впереди каждой рождественской «армии» идут двое-трое молодых людей и неистово лупят о землю «мачуками» - полутораметровыми дубинами из туго связанного тростника.

Всю ночь с 24 на 25 декабря участники обряда бегают по селу и колядуют. Почему бегают? Потому что воинство «Деда» должно успеть зайти в каждый дом! Считается, что если хоть одно сельское подворье будет пропущено во время праздничного обхода, то в новом году там не будет удачи. Сначала во двор заходит чата маре, которая песнопениями сообщает радостную весть – родился Иисус Христос, а также даёт знать о скором прибытии Мошула. Вторая группа во главе с самим Мошулом исполняет хозяевам дома молдавские колядки. Хозяева одаривают колядующих, в том числе калачами, которые потом нанизываются на шесты. Но калачи могут дарить только те семьи, где есть незамужние девушки, поэтому «конкурирующие фирмы» соревнуются по количеству собранных калачей, - это своего рода признак престижа.           

Утром, при большом стечении народа, участники обряда сходятся в центре села. Парни образуют хоровод, и начинается ритуальный танец (видимо, символизирующий солнцеворот, или коловорот). Затем обе рождественские «армии» поднимают своих Мошулов над толпой и те приветствуют друг друга, обмениваясь подарками. После окончания «дипломатического этикета» наступает кульминация праздника: два «воинства» начинают переталкиваться. Борьба идёт до тех пор, пока один из «Дедов» не окажется низвергнутым. Победившая сторона ликует! По обычаю, сельский голова (примар) должен наградить её. В прежние годы таким призом был барашек, но сегодня возможна импровизация. 

Кстати, нынешний сельский голова Орловки Михаил Куванжи в детстве тоже участвовал в этом обряде. Он входил в чата куратэ – группу юношей, которые переодевались в овечьи безрукавки шерстью наружу, надевали традиционные пояса, головные уборы из овчины (кэчулы), и в таком виде колядовали. 

«В советское время наш праздник жёстко не запрещали, но правление колхоза делало всё возможное, чтобы люди не приходили посмотреть на обряд. Считалось, что это – религиозный пережиток, - вспоминает Михаил Куванжи. – Однако мы, молодые люди, всегда понимали, что традиции предков должны жить и продолжаться».